Что объединяет театр и педагогику? Нужно ли медиапедагогу вести социальные сети? Как вовлечь детей в образовательную медиадеятельность? Эти и другие вопросы магистрант МГПУ направления «Образовательная медиадеятельность» Ксения Силина в рамках подготовки к выпускной квалификационной работе обсудила с актёром театра и кино, продюсером канала «Образователи» и преподавателем МГПУ Егором Вадовым.

– Егор, сегодня вы посвящаете себя не только актёрской деятельности. В частности, в МГПУ вы преподаёте в магистратуре «Образовательная медиадеятельность», а в колледже сценических искусств и дизайна – мастер курса. И вы по-прежнему продюсируете канал «Образователи». Но всё же у вас театральный бэкграунд. Как вы попали в образование?

– Примерно 7–8 лет назад мы с Татьяной Волошко, главным редактором «Вестей образования», начали снимать небольшие инструкции для родителей о том, что происходит в школе. И нас это затянуло. Кардинальное решение было принято, когда Александр Изотович Адамский, научный руководитель Института «Эврика» и на тот момент главред «Вестей образования», предложил мне возглавить канал «Образователи». Вот тогда мне стало понятно, что нужно сделать разворот от актерской профессии и посвятить большую часть времени совсем другой деятельности.

– Театральное прошлое вам в этом помогло?

– Я бы сказал, что педагогика для моего театрального прошлого дала больше.

Я понял, что это довольно распространенная история, когда ты начинаешь заниматься какой-то новой деятельностью, и твой предыдущий опыт и заслуги кажутся тебе менее значимыми, не такими интересными.

Постепенно через педагогику и образование я пришел к новому видению актерской профессии.

Фото Никона Бантова

– С какими заблуждениями вы сталкивались в своей практике мастера медиа? Встречалось ли какое-то негативное отношение к медиадеятельности в школе?

– Конечно. Повсеместное заблуждение, с которым я сталкивался в разных школах, что образовательная медиадеятельность ребёнка и школьные медиа – это одно и то же. На самом деле это абсолютно разные вещи. Поскольку само направление «образовательная медиадеятельность» относительно новое, если сравнивать с математикой, литературой или любой другой деятельностью, которая представляется более классической в школе, представление у администрации и преподавателей далеки от правильного, к сожалению.

Поэтому многим кажется, что соприкосновения с медиасредой – это уже медиадеятельность, но при этом в расчет не берутся ни интерес ребенка, ни его авторская позиция, ни собственные запросы на исследование. А любое творчество, неважно, детское или взрослое, – это исследование самого себя и мира вокруг.

Негативное же отношение по началу было в первую очередь со стороны школьников. Мы занимались медиаобразовательной деятельностью уже несколько лет, когда с Татьяной Волошко пришли в медиакласс одной из московских школ. Это был, кажется, первый год проекта «Медиакласс в московской школе». Сначала мы столкнулись с полным непониманием старшеклассников, зачем вообще им это надо. Не покидало ощущение, что их загрузили в медиакласс, не объяснив, что это их не обязывает становиться журналистами или медийщиками, чем многие совершенно не хотели заниматься и на этом строили своё негодование. Но мы почти сразу подружились и начали заниматься действительно полезными вещами, которые пригодятся всем и каждому безотносительно выбора профессии.

– Театр и медиаобразование – какой здесь общий знаменатель лично для вас? Как это совмещается в вашей деятельности?

– Я рассматриваю театр и педагогику, даже не педагогику, а образование, как две стороны одной медали.

Педагогика, на мой взгляд, это отдельный вид искусства и творчества, просто материал другой. В театре актёр работает с ролью,а педагог работает с душой, вот и вся разница. По большому счёту, и там, и там мы создаем образы для ориентации ребенка и человека в целом.

– В своей выпускной квалификационной работе я пишу о формировании читательской грамотности через медиатекст. А вы в своей написали о социальной режиссуре. Пересекаются ли наши темы?

– Если опираться на работу, которую я писал в магистратуре под руководством Владимира Товиевича Кудрявцева, социальная режиссура – это способ добора недостающего жизненного опыта через театр.

Самый простой пример – это силуэт женского платья из книги Выготского «Воображение и творчество в детском возрасте». Если Вы помните, там есть пример, когда ребенок в темной комнате видит силуэт женского платья, пугается, потому что ему кажется, что он видит в комнате постороннего человека, включает свет, человека нет, а опыт этих переживаний остался.

Я всегда привожу его, потому что театр так и устроен. И книга тоже. Вдаваясь в этимологию слова «чтение», я понял, что это воссоздание непрерывной вереницы образов у себя в голове, которые заложил автор. Мы получаем этот опыт так же, как и на сцене. Только на сцене нам эту вереницу буквально разыгрывают актёры в чтении.

А возвращаясь к читательской грамотности, я вижу, что с чтением, как и всегда, есть определенные проблемы: кто-то читает больше, кто-то читает меньше, если мы говорим о литературе и книгах. Многие каналы в телеграмме ведутся при помощи кружочков, видео и аудиосообщений.

То есть само чтение – это проблема. Ведь сам способ мышления, когда ты читаешь, другой, он не имеет ничего общего с тем мышлением, которое мы привыкли использовать в жизни.

Недавно один студент попросил у меня совета, что ему почитать. Я ему подарил книгу, которую посчитал для него подходящей. Он ее уже несколько месяцев читает, и, по-моему, прочитал около 20 страниц. Я вижу, что ему довольно тяжело дается чтение. С другой стороны, я понимаю, что во время чтения его мышление замедляется и работает иначе. Для меня это тоже результат, другой вопрос – что он из этой литературы вытянет? Но учитывая, что до этой книги, видимо, он вовсе не читал, это не так важно. Здесь другой приоритет – остановить голову, замереть и провести полчаса с чужим текстом, чтобы попробовать его расшифровать.

– А влияют ли медиатексты на формирование читательской грамотности?

– Конечно, медиа – это довольно широкая палитра возможностей: тексты, аудио, видео, здесь есть всё на любой вкус. Если говорить о текстах, то всё зависит от авторов, которые пишут и которых ты читаешь. Если автор посредственный, неграмотный, соответственно, и грамотность читательская будет выстраиваться точно так же.

Своего читателя и зрителя надо воспитывать в хорошем смысле этого слова, подтягивать как-то наверх, будь вы автор полноценного блога или просто выкладываете что-то в социальные сети.

Вы же зачем-то это делаете. Часто это просто порыв души. А бывает, что что-то накипело и нужно это интерпретировать, превратить в творчество, посидеть над этим, подумать, подобрать слова, ритм, архитектуру текста. И уже это откладывается в твоем читателе не на повествовательном уровне, как простая история. Ведь мы всегда по первому плану историю считываем, а только по второму уже все остальные нюансы – будь то ритмика, слова редкие какие-то, специальный слог или что-то еще. Читая Довлатова, например, вы же не сразу понимаете, что у него в предложениях первые буквы слов не повторяются. То есть это надо еще уловить, если вам об этом не сказали. Также, читая Пушкина, вы не сразу считываете те поэтические приемы, которые он использует, вы же считываете, скорее всего, просто историю. Почему и говорят, что хорошо читать стихи несколько раз. С книгами чуть сложнее, потому что они объемнее. Поэтому да, читательская грамотность воспитывается, но опять-таки процесс деградации, если вы читаете плохих авторов, тоже имеет место.

– Создаете ли вы со своими учениками медиатексты?

– Сейчас я преподаю в колледже на первом курсе актерского. Целенаправленно медиатекстами мы не занимаемся, но, поскольку актерам это полезно, чтобы раскручивать себя, подавать аудитории, периодически я закидываю им задание сделать какие-то посты. Медиа – это главенствующий способ распространения информации о себе. Но когда я сталкиваюсь с тем, что дети у себя в общедоступных телеграм-каналах начинают постить какое-то непотребство, в полный рост встает вопрос о том, что вообще такое медиапродукты, как их создавать и как лучше направить детей на их создание. И по мере возможностей я их направляю.

– Кстати, о телеграм-каналах. У вас он тоже есть и там около двухсот подписчиков. Расскажите, с чего он начался и для кого вы его ведете?

– Это уже примерно десятый телеграм-канал, который я веду. Я начинал их вести, потом заканчивал, потому что меня не хватало на это. Но когда мой путь в педагогике примерно очертился и я понял, куда двигаюсь, я подумал, что надо немного восстановить позиции на актерском попроще. И для этого я завел канал. Сначала просто выкладывал какие-то фото, видео, всё, что касается актерской тематики, и уже вовторую очередь некую содержательную часть моей жизни.

– Медиапедагогу обязательно вести свои социальные сети, как вы думаете?

– Наверное, здесь идет речь вообще о педагоге. Всё зависит от того, как он к этой педагогике относится. Если художник рисует, он обязательно где-нибудь выложит свою работу, поделиться этим. Если мы снимаем видео, мы его снимаем, чтобы выложить. В педагогике то же самое. Каждый сам для себя ищет, зачем он это делает, для меня это скорее на уровне «поделиться творчеством». Кому-то нужна аудитория, кому-то нужно просто зафиксировать какие-то результаты.

– Автор тот, кому есть что сказать?

– И кому адресовать. Конечно, если нечего сказать, то адресата тоже не найдешь. В этом случае нет смысла вести социальные сети, если мы говорим об осознанном ведении. Многие же, особенно на заре появления всевозможных сетей, выкладывали и выкладывают, что едят и как выглядят. И я этим страдал в юности. А сейчас я не очень активен, у меня бывают всплески по профессиональной необходимости и интересам.

– В одном из интервью на канале «Образователи» вы поделились, что для вас написание текстов представляет проблему. Сейчас с этой целью можно использовать искусственный интеллект, который может создать увлекательный текст. Как вы считаете, может быть, этого достаточно и лучше учить детей правильно работать с нейросетями, а не писать тексты?

– Я ретроград в этом смысле. Мне кажется, это два разных процесса.

Это не стоит тогда называть написанием текста. Как я себе представляю, сам процесс написания – это переложение того, что у тебя в голове на клавиатуру или бумагу и, соответственно, попытка все это структурировать, уложить в какую-то гармоничную форму.

В голове-то у нас поток бесконечный, там постоянно что-то жужжит и как в этом потоке найти и представить мысль – это задача. Что касается искусственного интеллекта, здесь речь, наверное, идет больше о каких-то специальных текстах.

– Как диплом, например?

– Когда я писал диплом у меня было, по-моему, 94% оригинальности текста. Даже если бы нейросеть выдала содержательный материал, был бы этот диплом моим? Лучше пусть он будет вот такой скромненький, корявенько написанный, но мой. А для искусственного интеллекта есть другие способы применения в разных сферах, например, копирайтинге, писательстве.

Есть такие задачи, которые максимально убивают энтузиазм к творчеству, вот их вполне можно компенсировать искусственным интеллектом.

Например, вести какой-нибудь чат в вотсапе или телеграм-канале для общения с клиентами. Для чего здесь творческая составляющая? Да, здорово, если найдется человек, который на голом энтузиазме увидит в этом хоть какое-то творческое зерно и сможет ежедневно максимально в это включаться. Но мне кажется, что такие задачи могут компенсироваться нейросетями.

– То есть вы не используете нейросети для написания текстов?

– Для меня бОльший труд их использовать, если честно. В последний раз я это делал, когда мне нужно было составить тест для своих студентов, проверить какие-то знания. И я воспользовался искусственным интеллектом, чтобы не сидеть самому над пятьюдесятью вопросами. Просто задал параметры, и вот тест готов, он ладный-складный. Можно самому придумывать, но это никто не оценит, даже ты сам, а время будет потрачено. То есть цель не оправдывает средство.

– Не все учителя могут использовать на уроках медиаформаты, которые дети предпочитают учебникам, но при этом, многие дети могут их создавать. Как вы считаете, можно ли включать детей в создание учебного материала?

– Я бы сказал, что, по крайней мере, некоторые детские работы могут стать учебным материалом или примером таковых, но я не уверен, что сейчас возможно к этому идти целенаправленно. Если ребенок создает какой-то медиапродукт и в нем совершенно очевидно считывается какая-то образовательная польза, то почему бы это не сделать учебным материалом?

– Возьмем, например, школьные медиацентры. Можно ли использовать детей, занимающихся там, для интеграции медиаобразования в учебный процесс? Если у учителей не хватает времени создавать какой-то медиаконтент, может быть, дети могут в этом помочь?

– Мы опять возвращаемся к тому, что такое образовательная медиадеятельность. Здесь все зависит от интереса ребенка.

Это запрос школы создавать образовательные медиапродукты детскими руками, вы же не просто так сказали «использовать детей»? Или это собственный интерес ребенка?

Если педагог может заинтересовать ребенка сделать медиапродукт на ту или иную тему содержательно, то, конечно, да. Я вот недавно размышлял над мультиками, и мне пришла в голову мысль: а почему мультики заходят детям больше, чем фильмы? Потом я понял, что сама вот эта детская подача рисунка, она для ребенка приемлема, понятна. Также и здесь: если медиапродукт сделан твоим сверстником, он тебе больше как-то в душу западет, другой вопрос, что это должно быть еще и качественно сделано. Если есть плохой звук и плохое изображение, кто бы это ни сделал, смотреть это невозможно.

– Можете ли вы поделиться своими «фишками» втягивания учеников в медиапроцесс? Как создать такие условия, чтобы у подростков появился этот самый интерес создать свой медиапродукт?

– Я стараюсь исходить от самих детей. То есть, если я вижу, что это выход для ребенка, что он посвящает этому время, ведет свой телеграм-канал, у меня сразу появляются мысли, как это использовать, как на этом можно поиграть.

– То есть речь снова идет об «использовании детей»?

– Нет, об использовании их интереса.

В образовательной медиадеятельности мы используем именно интерес ребенка в педагогических целях, а не самого ребенка в своих.

У меня нет с этим разногласий. Всё начинается с элементарных представлений и вещей. Например, мы потихонечку боремся с канцеляризмами, с простого «я являюсь студентом ГПУ СОШ». И начинаем – а давай почистим, посмотрим, как это выглядит, если писать иначе. Потом появляются всевозможные советы, как интегрировать ссылки в телеграм, чтобы они были аккуратные и красивые. Потихоньку всё приходит к содержанию и так далее. Есть ребята в принципе пишущие, у которых образ жизни – писательство, их тоже надо немножко направить, огранить, что называется. Деятельность она сама по себе не требует особого влечения, она в принципе внятна, интересна, понятна ребенку. Дети с самого детства практически поголовно с гаджетами существуют, с соцсетями, другой вопрос, что с этими сетями происходит.Если они безостановочно смотрят видосики по 15 секунд, это менее полезно, чем если они сами что-нибудь снимут и смонтируют.

– Вы сказали, что иногда даете студентам задание что-то написать. Всегда ли у них возникает желание это сделать?

– Здесь, наверное, можно сказать про саму организацию моего общения с курсом. У нас есть телеграм-канал – такая актерская мастерская. В этой мастерской много разных тем: «куда сходить», «показ», «английский», «наблюдаем за животными», кружочки и фотографии отдельно. И есть такой раздел «свои мысли», где ребята сами постят свою рефлексию в основном по поводу тех или иных событий. По большому счету, это тоже медиадеятельность.

– Раздел «свои мысли» включает только рефлексию или есть и образовательный контент?

– Рефлексия – это тоже образовательная вещь. Нам же любую встречу надо как-то зафиксировать у себя в памяти. Ее надо пережить и дожить после этой встречи. А всё, что пережито, откладывается в нашем опыте, это можно считать образовательным результатом.