Продолжаем разговор с научным руководителем Института проблем образовательной политики «Эврика» Александром Адамским об эволюции учительства. Первую часть читайте здесь.

Советское учительство: от мобилизации до педагогического новаторства

– В чем главное отличие постсоветского учителя от советского, учитывая, что период после распада СССР длится уже больше 30 лет, и за это время произошли не только кардинальные изменения в образовательной политике, но вместе с ними трансформировалась и учительская профессия?

– Я думаю, что такого единого понятия, как «советский учитель, не существует.

Например, в 20−30-е годы прошлого века была восстановлена очень сильная дореволюционная традиция, связанная с введением предметного обучения, дисциплиной, вертикалью. В 30-е годы, когда стало уже понятно, что войны не избежать, учительство оказалось фактически мобилизованным, ленинский тезис «учиться военному делу настоящим образом» стал практическим руководством. И, конечно, мобилизованное в эти годы учительство стало одним из важнейших факторов победы в Великой Отечественной войне.

В 50−60-е годы начался период послевоенного восстановления в отраслях народного хозяйства и других сферах жизни, в том числе в образовании, роль учителя постепенно вернулась в мирное русло.

В 70−80-е годы застой проявлялся во всех сферах общественной жизни, формализм в школе начал цвести буйным цветом, самым талантливым педагогам «перекрывали кислород» (выражение Симона Соловейчика). Но именно в то время зародилось движение педагогов-новаторов.

В середине и в конце 80-х, оно переросло в общественно-профессиональное движение и всколыхнуло учительство, которое массово поддержало педагогику сотрудничества.

Так что советское учительство в разные периоды менялось, даже коренным образом трансформировалось.

Если же говорить о постсоветском периоде, то школа оказалась вне сферы государственной политики с 1990-го по 1998 годы. Тогда главенствовал тезис о том, что сначала поднимем экономику, а потом социальную сферу. Глубоко ошибочная, с моей точки зрения, идея. И школа, учительство оказались наедине с собой.

– И это пошло им на пользу?

– Отчасти это пошло на пользу, потому что пробудились живые силы. Но, не будучи поддержанной государственной политикой, свободное учительство не «встало на крыло». И без государственной поддержки энтузиазм постепенно угас. Хотя, конечно, мощный импульс развития, который получили учителя в конце 80-х и в самом начале 90-х, ощущается до сих пор, и он сыграл очень значительную роль. И дальше, когда на региональном уровне возникла ситуация бюрократической революции, самые талантливые ее представители стали управлять образованием. Они действительно были талантливыми чиновниками, и они внесли огромный вклад в развитие образования, например: Любовь Кезина (руководила московским образованием в 1986–2007 годах), Ефим Коган (с 1992 по 2005 годы возглавлял систему образования Самарской области), Исаак Калина (с 1992 года – заместитель, в1996–2002 годах начальник Главного управления образованием Администрации Оренбургской области), Галина Чернова (министр образования и молодёжной политики Чувашской Республики в 2000–2011 годах), Владимир Аверкин (председатель комитета образования Новгородской области в 1991–2010 годах).

Любовь Кезина,
руководила московским образованием в 1986–2007 годах

Талант региональных лидеров перерос в мощное бюрократическое влияние, заместившее и профессионально-общественное, и учительское влияние. В итоге в образовательной политике административный ресурс оказался доминирующим.

В 1998 году государственная политика вернулась в образование, и благодаря усилиям Валентины Матвиенко (зампред правительства РФ в 1998–2003 годах) была введена Федеральная программа развития образования. Благодаря Владимиру Филиппову (министр образования РФ, 1998–2004 годы) школа получила юридическое лицо. В 2000 году началась история с ЕГЭ, И было много других государственных инициатив, которые принадлежали чиновникам, а не учителям. И для саморазвития уже оставалось не так много возможностей, и все те механизмы, которые были связаны с поддержкой учительской инициативы, медленно угасали. Бюрократия вытеснила инициативу. Это вина представителей гражданского общества – не смогли создать институциональные формы влияния, сами отдали инициативу и даже влились в какой-то мере в усиление административных механизмов.

Консерваторы и энтузиасты

– Если вернуться в конец 1980-х-начало 1990-х, можно ли сказать, что общественно-педагогическое движение тех лет по реформированию образования, по созданию авторских школ было массовым?

– Я не считаю, что культура, в том числе образование, движется массовостью, но в 1987 году по всей стране действовало около 500 клубов творческой педагогики «Эврика».

Тираж ведомственной «Учительской газеты» превышал 1 миллион экземпляров, конференции, семинары собирали тысячи учителей. Количество авторских школ, которые появились тогда, исчислялось сотнями. И все же массовым в системе образования может быть только то, что поддерживается государством на институциональном уровне.

– Энтузиастов было много, но, скорее всего, не меньше было оппонентов и недовольных из числа консерваторов?

– Противостояние особенно отчетливо проявлялось в общественных дискуссиях, которые в то время шли повсюду. Например, на Всесоюзном съезде работников народного образования (1988 год) столкнулись позиции академика Шалвы Амонашвили и директора школы Бараненко. И эта дискуссия просто расколола участников съезда на два лагеря. Что-то я не наблюдаю сегодня таких дискуссий, а ведь именно они, а не заединщина – главный двигатель прогрессивных перемен.

В этом смысле разделение учительства на советское и постсоветское мне представляется искусственным, ведь педагогическое новаторство зародилось еще в советское время и приобрело новые черты в постсоветский период. На мой взгляд, корректнее ввести типологию учителей в зависимости от их ориентации на разные виды образовательной деятельности: например, на развивающее образование или на репродуктивное.

Последний термин принадлежит Исааку Яковлевичу Лернеру, величайшему советскому дидакту, который в середине 1970-х годов характеризовал традиционную систему обучения как информационно-рецептурную или репродуктивную, имея в виду, что ребенку предлагают действовать по заданному образцу. Но есть же еще учителя, работающие по системе ТРИЗ, Монтессори, Вальдорфской педагогики, системе Эльконина-Давыдова, системе международного бакалавриата, есть учителя православной школы и многое другое.

Шалва Амонашвили, педагог, академик РАО

Авторская школа не обязана быть массовой

– Почему большинство авторских школ не пережили своих создателей, не выдержали испытания временем?

– Причина, на мой взгляд, в том, что авторская школа не вписалась в институциональное нормы. Может быть, это и наша вина, поскольку мы не смогли создать такую институциональную базу. Но я думаю, что авторские школы не предназначены для массовизации или, как сейчас приято говорить, для «масштабирования». Когда мы создавали и само понятие, и конкурс «Авторская школа» в середине 80-х годов, мы не предполагали, что она станет массовой. Авторские школы не для повторения, а для обогащения своего видения педагогики!

Но, к сожалению, не всем авторам удалось отразить свой опыт в книгах и оставить такое наследство, как Антон Макаренко, Василий Сухомлинский, Януш Корчак, Симон Соловейчик.

Симон Соловейчик,
педагог, философ, создатель манифеста «Педагогика сотрудничества»

На мой взгляд, блестяще описывает свою педагогику Евгений Ямбург! Прекрасные книги оставил нам выдающийся педагог и директор школы Анатолий Пинский. Но значимость книг Александра Тубельского, Михаила Щетинина, Ефима Рачевского, других замечательных педагогов – наших современников от этого никак не ниже. Их произведения помогают проникнуться духом, атмосферой, укладом авторской школы, ане только заимствовать методики и технологии. Поэтому, когда мы говорим о причинах малочисленности авторских школ, мы должны иметь в виду два основных фактора: во-первых,институциональная система не настроена на авторские инициативы, во-вторых,основатель авторской школы создает свое произведение, а не прототип для дублирования.

Татьяна Ковалева,
руководитель Межрегиональной тьюторской ассоциации,
активный участник движения клубов «Эврика» и конкурса «Авторская школа»

В центре – создатель авторской методики по работе
с детьми c девиантным поведением Александр Петрынин и философ,
академик РАО Феликс Михайлов

– Хочу привести мнение, прозвучавшее на одном из круглых столов ММСО, где как раз состоялась дискуссия об авторских школах, и там участники говорили о том, что причина гибели авторских школ заключается в том, что их создатели не передали свои идеи потенциальным преемникам, педагогическому коллективу. То есть они были единственными носителями идеи и инициаторами перемен, а после их физической смерти уже не оказалось равных им по масштабу личностей, которые смогли бы их дело продолжить. Согласны ли Вы с таким мнением?

– Такая точка зрения имеет место, но я ее не разделяю, она мне кажется достаточно поверхностной.

Можно ли в своем коллективе вырастить преемника? Ну хорошо, если так. Назовите мне вид деятельности, где это произошло.Выдающиеся режиссеры,писатели, инженеры и так далее – массово вырастили преемников? Научная или театральная школа может появиться только в том случае, если из авторства оформился метод.

Министр образования и науки (2004–2012 годы) Андрей Фурсенко
выступает на одной из конференций «Эврика-Авангард»

А в заключение я выскажу парадоксальную на первый взгляд мысль: авторские школы как явление не могут исчезнуть. Дело в том, что основной результат авторской школы – сделать авторство образом жизни.

Поэтому, если яркая личность становится во главе школы, она уже вправе называться авторской.

Это может не касаться вывески, а выражаться в уникальных концепциях, программах, находках. И в этом смысле каждая школа может быть авторской, но это отнюдь не значит, что в ее обязанности входит тиражирование своих идей. Погоня за масштабированием актуальна для бизнеса, где благодаря распространению опыта растет прибыль. А в образовании прибыль как раз в уникальности, в оригинальности и в авторстве. В том числе и в учительском.

Фотографии из архива Института проблем образовательной политики «Эврика». Фотограф Александр Мельников.